Дорогие друзья! Вы находитесь на ФОРУМЕ Театра "На набережной" до 37 сезона включительно.
Список форумов ФОРУМ Театра

ФОРУМ Театра "На набережной" до 37 сезона включительно

Вернуться на сайт Театра "На набережной"
 
 FAQFAQ   ПоискПоиск   ПользователиПользователи   ГруппыГруппы   РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

ВИРШЕЛЕТАНИЕ ~ 31 мая, 2012.

 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов ФОРУМ Театра "На набережной" до 37 сезона включительно -> ~32~ Мероприятия (2011-2012 и лето)
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Oksana Dan
Море

   

Зарегистрирован: 16.04.2010
Сообщения: 387
Откуда: Театр на Набережной

СообщениеДобавлено: Вт Июл 31, 2012 3:14 pm    Заголовок сообщения: ВИРШЕЛЕТАНИЕ ~ 31 мая, 2012. Ответить с цитатой

. . .
. . . Друзья!

. . . Здесь Вы можете прочитать литературные и поэтические творения детей и взрослых,
. . . . . - обиталей и друзей "Театра на Набережной" -
. . . . . прозвучавшие в весеннем ВИРШЕЛЕТАНИИ
. . . ( ~ ВАРЕНИИ --> ~ КРУЖЕНИИ --> ~ ЦВЕТЕНИИ --> ~ ЛЕТАНИИ )
- экспедиции ДРАМАЛЁТ.

. . . Ждём Вас и Ваши авторские творения в следующем ~ летне-осеннем ВИРШЕВАРЕНИИ ~ в новом 33 сезоне !
. . .

. . . ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

. . .
. . . ВИРШЕЛЕТАНИЕ ~ 31 мая, 2012.


. . . . . . НАСТЯ Гайдалёнок, Образовательный театр.

. . . . .Палестина

. . .Я потерял момент, где допустил осечку,
. . .Упал с коня и упустил его уздечку.
. . .Прошу, прости, и не гневись на сына –
. . .Я не вернусь домой, родная Палестина.
. . .Не ожидал волны по всей спине до шеи
. . .На той давно забытой мной аллее.
. . .Кому-то что-то не сказал, забылось?
. . .От утаенных слов душа не раскрошилась.
. . .Я по ступеням шел, за свет вверху цепляясь,
. . .Тем дальше птицей от надежды удаляясь.
. . .Зачем туда я шел, чего достичь хотел?
. . .Ведь я еще так много в жизни не успел.
. . .Нашел последний кров своей на газетах
. . .Забытой комнаты, дышащей лунным светом.
. . .Глаза раскрытые покрылись паутиной –
. . .Я не вернусь к тебе, родная Палестина.


. . . . .Иное море

. . .Теченье улицы несет
. . .К родному дому.
. . .Когда наступит новый год,
. . .Уйду к другому.
. . .Уныло светят фонари –
. . .Мир обездвижен.
. . .Но море вижу изнутри,
. . .Я море вижу.
. . .В полночном сумраке домов
. . .Плыву устало,
. . .А в голове так много слов
. . .Я воспитала.
. . .Все звезды смотрят на меня
. . .С другого неба,
. . .Глаза их словно из кремня.
. . .А я из склепа
. . .Гляжу на них сквозь толщу вод,
. . .Не понимая,
. . .Что шепчет их блестящий рот –
. . .Замок от рая.
. . .Плыву в аквариум – домой
. . . (Там тоже пусто),
. . .К четвертой стенке за спиной,
. . .Что цвета бюста.
. . .В ночной подъезд рекой вошла, -
. . .Вода теплее –
. . .В подъезде столько барахла,
. . .Как лип в аллее.
. . .И вот я дома наконец.
. . .Всю снял одежду
. . .Безмолвный в зеркале близнец
. . .Двух курток между.
. . .Без сил смотрю на потолок,
. . .Но он безгласен.
. . .Ночной печален эпилог,
. . .Хоть не напрасен.
. . .Глаза не повернуть к черте,
. . .Где всходят зори,
. . .И я уж вижу в темноте
. . .Иное море.

. . . ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

. . . . . . ДАНИЛА Севостьянов, Образовательный театр.

. . . Баллада о Ковбое

. . .Однажды жил один ковбой.
. . .Имел друзей, он был такой.
. . .Любил жену, жена любила,
. . .Другому скучно, видно, было.
. . .Их, разлучив на много лет,
. . .Дал он себе такой обет:
. . .“Весь мир себе я подчиню,
. . .Инстинкт я свой удовлетворю.”
. . .Но наш ковбой, найдя друзей,
. . .Стал жить, счастливей всех людей.
. . .Подругу долго он искал,
. . .Найдя, навеки потерял.

. . .Теперь наш страждущий герой
. . .Решил уехать в мир иной.
. . .И честь свою оставив при себе,
. . .Он взял гранаты штуки две,
. . .Два пистолета, македонец.
. . .Но друг его - индеец,
. . .Сказал, что воин упадет.

. . .И вот, прощался он с друзьями,
. . .И Фэй пальнула в воздух:
. . .Салют, что воины дают
. . .Умершим воинам, Фэй знала.
. . .И Спайк отправился искать.
. . .Искать ответ, искать свободу,
. . .Найти его, взорвав весь штаб.
. . .Но друга здесь же потеряв,
. . .Он ищет парня при ножах.
. . .И вот, на лезвии клинка,
. . .Стреляет он, попав в врага.
. . .От места битвы отойдя,
. . .Он помнит все: ведь жизнь своя!
. . .И вот, по лестнице идя,
. . .Держа живот, кровоточа,
. . .Смотрящим людям жест дает,
. . .И падает, смотря вперед.
. . .С улыбкой на лице,
. . .И правдою в глазах,

. . .Прожил он жизнь, немало повидав.
. . .И знают многие легенду о том бывалом звездном летуне,
. . .Стрелке, и о его жене.
. . .И говорят во след им все:
. . .“До встречи в следующем дне!”

. . . ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

. . . . . . НАТАША Мочалина, Авторский театр.

. . . * * *

. . .Разве ж это плохо,
. . .когда ты рядом?
. . .Когда вижу тебя нарядным,
. . .Когда день изо дня зауряден
. . .когда нет ни взлетов, ни впадин,
. . .Разве плохо жить в болоте?
. . .Где никто ни о чем не спросит,
. . .не за чем присекать на взлете,
. . .когда нет ни капли плоти.
. . .Больно, когда душа не крупица,
. . .когда есть за что уцепиться,
. . .из какого колодца воды напиться,
. . .Тут в безопасности не зарыться.
. . .Хочу жить и давить на газ,
. . .чтобы каждый новый раз
. . .рассекать об асфальт колено,
. . .чтобы парой дурацких фраз
. . .разрешать все наши проблемы.
. . .Почему так сложно?
. . .Потому что можно
. . .чувствовать не по микросхемам,
. . .разговаривать не на тему,
. . .думать не закоренело,
. . .дышать неумело.
. . .Будешь хлопать ртом, закрывая уши?
. . .Ну, чтож, послушай,
. . .тогда нам не по пути -
. . .у тебя ужин,
. . .и тихий домашний вечер.
. . .Так что, до встречи!


. . . Пристань

. . .Я буду у этой пристани
. . .Смотреть так пристально,
. . .Вдыхать всё искренне,
. . .Пока к другому берегу
. . .Меня волна не прибьет.
. . .Непреодолимо течение,
. . .И, вопреки сомнениям,
. . .Я тоже отстану от пристани
. . .И поплыву вперед.
. . .Но даже если волнами
. . .Принесет меня к маленькой бухте
. . .Или к большому причалу
. . . (Еще я не знаю сама),
. . .Я буду любить ту пристань,
. . .Где счастье мне руку жало,
. . .Где в самом-самом начале
. . .Маяк осветил мне путь.

. . . ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

. . . . . . НАСТЯ Старова, Авторский театр.

. . . Музыка

. . .Музыка, музыка! Слышите? Музыка!
. . .Уже играет внутри.
. . .Как будто смычком маленьким
. . .Водит кто-то по струнам души.
. . .У каждого свои ноты в голове сейчас прозвучат
. . .И маленький-маленький кто-то разбудит чудных чернышат.
. . .А эти нотки, как детки малые,
. . .Забиячливы, веселы,
. . .Но бывает, они успокоятся,
. . .И уже другая мелодия сыграет изнутри.
. . .Мелодий этих тысячи, по пальцам не перечесть,
. . .Отголоски гитары слышатся.
. . .Значит чернята уже здесь!
. . .Творят, бушуют в музыке, как белки в колесе.
. . .Закручивают умыслы мелодий в голове.
. . .Но вдруг - откроешь глаз,
. . .Очнёшься ото сна, как будто в первый раз,
. . .Услышишь голоса.
. . .А нотки… Нотки спрячутся,
. . .Сойдутся в уголки.
. . .Но - улови мгновение.
. . .Не упусти строки.


. . . Кораблекрушение

. . .С берега – сигнальные огни.
. . .Красные и яркие сверкают.
. . .Я стою, жду гибели.
. . .Ведь дни ничего хорошего не предвещают.
. . .Ярко-красный светит мне в лицо.
. . .Корабль тонет, вода под ногами.
. . .Вспоминаю в деревне крыльцо,
. . .Где щенка – обнимаю.
. . .Ледяная вода за бортом,
. . .Ледяная вода сковывает ноги.
. . .И, наверное, скажут потом –
. . .Был такой человек
. . .И тонул, не дойдя двух метров до брода.
. . .А пускай говорят, что захочется.
. . .Вода подступает к горлу.
. . .Надеюсь, всё быстро закончится
. . .И меня резко смоет в море.
. . .И тело камнем пойдёт ко дну,
. . .Онемеют руки и ноги,
. . .Голова отключится, и я не пойму,
. . .Что уже умираю… И вскоре
. . .Мир потухнет.
. . .И корабль накроет меня.
. . .Говорят, неплохо погибать в море,
. . .Не потеряв
. . .Себя.

. . . ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

. . . . . . ОКСАНА Данилюк, педагог-организатор "Театра на Набережной".

. . . Синематограф


. . .…на столе остались только чайник и чашки.
. . .Ни записки, ни крошек. Пришлось заглянуть под скатерть, под стол, под буфет. Но буфет, - этот древний сундук для хранения всякой маленькой радости, принесённый отцом по случаю отсутствия денег и дров, страшного холода, а потом, по тому же случаю, не расколоченный в куски на растопку, так и остался стоять в углу, прислонённый к стене, и для верности привязанный пояском детского халатика к гвоздю для белья, - буфет хранил великое молчание.
. . .Он стоял сегодня чересчур прямо для самого себя, и ключ, обычно тоже привязанный на тесёмку к ручке, не бросался в глаза. Мы же помнили - ключ от буфета, этого самого, глиняно-коричного, наводящего страх своей колченогостью на каждого из нас, входящего ночью попить воды - всегда был на одном месте.
. . .Может быть, его сдвигали на миллиметр - два в сторону, но никогда не убирали от нас совсем. Он должен был всегда находиться перед глазами и ничего не говорить о тайниках, которые запирал, потому что каждый обитатель дома, лишённый за провинность сладкого, знал - если ход оказался неверным, и отец держал тебя за руку, сорвавшую его ягоды раньше срока, у тебя оставался шанс всё исправить к завтрашнему чаепитию, - придумай сам, может быть, прополоть траву или распутать удочки, или найти его очки, неизменно оставляемые на обеденном столе под полотенцем. А что было нужно делать нам теперь, когда на тесёмке не оказалось ключа?
. . .Мы сидели на полу, всё таком же щербатом, и мы верили, что половицы истёрлись сами, от времени, хотя прекрасно знали - 2017 партий "в ножички" не проходят для дерева бесследно.
. . .Кто это начал говорить первым, вспомнил и произнёс вслух - мы теперь одни в доме. Неужели из-за собаки? Он ушёл, наш отец, так просто взял с собой хлеба, удочку, трубку, наверно, старые сапоги, и рано утром, - мы ведь не заметили, как он спускался с крыльца и шёл мимо окон и цветущих пионов, значит это было утро, очень раннее утро, почти поздняя ночь, такой краешек, когда нет никакого времени, а есть только земля и небо, - ушёл от нас и ничего не сказал.
. . .А может быть, подумал другой из нас, он сказал всё заранее? Так бывает, мы видели в кино, в таких залах с бархатными креслами и бело-золотыми потолками, когда говорят всё заранее, а потом показывают конец фильма. Отец водил нас туда в выходные. Мы не хотели идти. Это были выходные дождя, тогда с неба беспрестанно текла вода и смотреть в зоопарке на больших белых птиц не было никакого смысла, мы так и сказали ему, - никакого смысла, - он как-то странно взглянул на нас, на всех сразу, будто у нас стало одно большое лицо, и махнул рукой - пойдём.
. . .Так мы попали в синематограф. Поднялись по ступенькам, попили чай в буфете с клеёнкой на столах, пока наши плащи сохли в гардеробе, и пошли в зал.
. . .Разве мы помним сейчас, о чём было это кино? Такое яркое и шумное, оно сразу заглушило в нас звук дождя, стало тепло и радостно, а этот человек в сапогах, которого мы привыкли окликать по имени только когда всех наших рук не хватало, сидел и смотрел на нас краем глаза. Да, мы до сих пор чувствуем это - он смотрел на нас не глазами, а именно краем, и даже здесь, под запертым буфетом, на не метённом нами полу, мы старались вспомнить - когда - и понять - почему - он вышел из зала и пошёл туда, где был дождь и птицы.
. . .Дерево стало холодным, вот в чём дело. Мы не топили печь уже два дня, просто думали, как-то не к спеху, а теперь оно намагничивает нас своим холодом, и это было странным - вот так спокойно смотреть, как темнота заливается в окна, будто вода в открытые шлюзы. Поэтому кто-то из нас, кто сегодня боялся темноты, тихонько заплакал. И снова странно - мы закричали ему, чтоб он заткнулся со своим страхом, чтоб он молчал, потому что и без него тошно! Стало действительно тихо, только мерно капала вода из умывальника, вот и все звуки.
. . .Послушайте, сказал один из нас, сегодня самый старший, мы, что, забыли? Забыли, да? И он тоже замолчал.
. . .Мы действительно забыли. Ведь ещё с начала года мы договорились, кто по каким дням будет чистить ложки и точить ножи, мести крыльцо и пол в доме, кто будет читать потёртый том истории отцу, кто будет приносить добрые вести, а кто будет бояться темноты. Дел, в сущности, было не много, мы разбросали их по календарю так, чтобы раз в неделю происходило что-нибудь из списка неожиданностей. Вот и сейчас настало время сбыться, но все эти непонятности вскружили голову и - получите - мы сидим на полу под буфетом, кажется, будто мы ходим вокруг него кругами, и один из нас беззвучно плачет.
. . .Нас семеро. Или даже больше. Нам просто не приходило в голову подсчитать, сколько нас садится за стол, просто каждый брал чашку и входил в круг под лампой. Отец приносил вечером какой-нибудь свёрток - в нём и был наш ужин. Мы варили рыбу в блестящем котле, иногда, когда большой город был щедр с ним, вместо крупы мы получали картошку. Она обжигала пальцы, выпадала из рук и катилась через весь стол, но отца, это чаще забавляло, чем сердило. Он начинал улыбаться, от этого брови приходили в движение, уползали куда-то вверх по лбу, и мы, глядя на него, тоже хохотали.
. . .И чем громче, чем смелее был наш смех, тем неожиданнее звучал вопрос, останавливающий веселье не хуже стоп-крана, мы прямо-таки летели под откос и ухватиться было не за что.
. . .- Что, - говорил он, - что вы сделали сегодня?
. . .Мы рассказывали ему про всё. Глупо было что-то скрывать, ведь чаще всего сладости из буфета доставались совсем не за то, на что мы рассчитывали в самом начале. В тот день он слушал, как мы набили в бутылку муравьёв и отправили их в плавание, а это действительно было смешно. Они продолжали строить свои коридоры, мы вычитали об этом в книге без обложки, и это действительно оказалось так.
. . .Маленькие беспокойные твари бегали под зелёным стеклом и всё время сбивались на солнечной стороне. Мы стучали по ним палкой, зная, в книге с ними расправлялись также. Но отец уже качал головой, и это означало, что конфет за это не получить. Тогда мы говорили ему про ловлю бабочек, о нашей новой коллекции в длинных сколоченных ящиках. Он ведь раньше любил бабочек, верно? Мы старались его разговорить, разбудить от непонятной спячки, но он снова и снова задавал этот свой вопрос. Как же ему не наскучила эта игра?
. . .Вот уже десять лет как мы жили здесь, и он возвращался со свёртком в руках, спрашивал о делах в доме. Кругом был город, поспешный и яркий, но выйти туда одним, в его отсутствие, нам не приходило в голову. "Экономите?", привычно говорил отец и доставал треснувшие очки. Вот и тогда он вздохнул и отвернулся к газете.
. . .А потом произошло что-то странное. Мы закричали ему, что самого главного он ещё не услышал! Что собака, наша собака, которая пропала целый месяц назад! Мы плакали по ней! Мы звали! Искали! Она, она провалилась в колодец! Да, в старый колодец на пустыре! Там не было ни капли воды! Мы вытащили её! Достали с самого дна! А она! Она! Она была вся! Седая!..
. . .Этого не было ни в одной известной нам книге. Его газета лежала на полу, кто-то из нас поднял её и положил на стол.
. . .Отец смотрел на нас, как на новых, затем встал и пошёл вокруг стола, тяжело, будто выдёргивал ноги из пола. Нам даже страшно стало за него, вдруг вот так он возьмёт и уйдёт в землю, забыв про самое важное! Мы подняли головы. А сладости? - спросили мы. Как же сладости?
. . .Он уже открывал буфет, сняв ключ с тесёмки, доставал заветную коробку, пахнущую карамелью и печеньем. Конечно, конечно, кивал он, сегодня у вас был трудный день, дети. Коробка пошла по кругу, каждый из нас брал себе по полной горсти, и уже опустевшей, обойдя весь стол, она вернулась к отцу. Он не взял ни кусочка, поставил её вновь на полку и спросил на нас: А что было потом? Потом, после того, как вы её спасли?
. . .Сначала мы ничего не ответили, мы только подумали: как же так, он поставил в буфет пустую коробку, а завтра возьмёт её полной?
. . .В аптечке был сонный порошок. Мы похоронили её, ответили мы.
Он стоял в дальнем конце комнаты, лицом к огню и тёр руки, будто от холода. Кто? Кто из вас сделал это?
. . .Как мы могли ответить на этот вопрос? Мы пожали плечами. И, кажется, кто-то всхлипнул.
. . .Чашка на столе. Ни записки, ни знака.
. . .У буфета всего три ноги, вместо четвёртой - толстая книга. И чем дольше мы ждали, сидя там, на полу, тем понятнее становилось, что сегодня он не придёт.
. . .Ночь накатила на дом, и мы сразу же пропитались ею, хорошо, что тот, кто был сегодня самым старшим из нас, догадался зажечь лампу. Холодно, а дров не осталось. Нам даже не хотелось говорить друг с другом, да и о чём говорить, когда и так всё понятно. Нас обманули, оставили. Он нас предал!
. . .Мы вполне сможем жить в том мире за стенами дома, но он нарушил самое важное для нас - порядок, сломал нашу надёжность и ушёл! Да, растопить печку нам было сегодня нечем, но мы ждали его, ждали ужин и пару поленьев. Мы стали ужасно злы. Мы готовы были ударить его, нет, укусить за руку! Пусть знает, как обманывать наши надежды! Там, в буфете, стояла коробка со сластями, мы честно нарушали десяток его правил, но одно - не бери - так ни разу и преступили. И вот теперь он ушёл от нас, и ушёл не просто - забрал с собой самое дорогое, что у нас было, ключ!
. . .И тогда один из нас вскочил и ударил по дверце буфета ногой. Ещё и ещё раз! Обманщик, он заслужил этого! Дерево скрипнуло и с треском открыло щели. Ножка отскочила в сторону, и верёвка, поясок, привязывающий буфет к гвоздю, треснула и бессильно повисла. Он покачнулся и осел на бок.
. . .Мы изо всех сил стали колотить по этим ненавистным коричневым бокам, ломая в щепки вечно закрытые дверцы. Первой поддалась полка, она разбилась пополам. Ящики мы выдернули с корнем, и всюду было пусто. Множество блестящих ручек мы оторвали, как лепестки. Мы гадали на них: любит, не любит. Мы кромсали деревяшки ножом, мы пинали их по комнате. У нижней дверцы легко оторвались петли, но на полках, - их мы сразу бросили в печь, - тоже была пустота. Толкаясь и крича, мы колотили по бокам рухнувшего деревянного чудовища, продолжая крушить в щепки, в лучину, нераскрывающиеся дверцы.
. . .Видно, замок в самом деле был хитрым, они не открылись, они разом упали на пол. Мы закричали, все вместе, и кинулись к чёрным внутренностям. Коробка! Внутри по-прежнему стояла коробка со сластями.
. . .Один из нас взял её в руки, осторожно, как ребёнка, и поднял крышку.
. . .Странно, это был тот самый, отцовский жест, когда, после хорошей истории он, смеясь, ставил её на стол.
. . .Мы отступили на шаг, мы даже сели к столу и больше не кричали. Один из нас стоял у окна, прислонившись к стеклу лбом, одна рука внутри коробки. Потом он обернулся.
. . .Зачем так смотреть на нас? Разве мы виноваты, что наша собака провалилась в колодец? Она не смогла бы дальше жить, кто-то должен был дать ей этого яда, да и не яда вовсе, обыкновенного сонного порошка! Разве мы в чём-нибудь виноваты? В том, что не пошли с ним в город? Но он огромный! Там легко потеряться, это же ясно, что без нашего провожатого, знающего, где вход и выход, мы бы увязли в этом месиве людей, площадей, событий! Мы бы никогда не вернулись домой! Да зачем так смотреть? Или мы виноваты, в том, что всегда невпопад отвечали на его непонятные вопросы? Как он сам на них отвечал? Разворачивал свой свёрток и улыбался? А мы? Только вслушайтесь в это: «кто из вас это сделал?» «Кто из вас!» «Кто!»
. . .- Это я отпустил собаку. Это сделал я. Потому, что я люблю её.
. . .Я стою у окна перед лицом десяти моих братьев. Мой голос охрип, а руки в занозах. Я не знаю, что сейчас делать. В коробке от печенья нет ничего, кроме ключа.
. . .Эта ночь уже превратилась в утро.
. . .В зоопарке больше не спят большие белые птицы.

. . . ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

. . . . . . ФЁДОР Сухов, художественный руководитель,
. . . . .режиссёр и педагог Центра детского творчества "Театра на Набережной".

. . . * * *

. . . Облаком по небу плыви, плыви.
. . . Утверждаясь в жизни – не достичь любви.
. . . Будь непредсказуемой, легкой и игривой.
. . . Без ума влюблённой, как дитя – счастливой.
. . . А когда наступят времена оков
. . . Обернёшься речкой между берегов.
. . . И живой водою, исцеляя раны,
. . . Обманувши русло, выйдешь к Океану,
. . . И сольёшься с вольными душами иными,
. . . Облаками лёгкими, чайками шальными.
. . . Всех детей укроет Океан любви -
. . . Чистою волною в нём играй-живи.


. . . Радуга

. . . Здорово, что есть на свете,
. . . То, что держится в секрете.
. . . Ночью ливень бушевал.
. . . Я во сне разрисовал
. . . Тучи яркими цветами.
. . . Утром убедитесь сами!
. . . Дождь прошёл, а в небе след
. . . Моих красок – вот секрет.


. . . Зайчики-трамвайчики

. . . Вот речной трамвайчик,
. . . Тот, что помнит нас.
. . . «Я – Мазай, вы – зайчики».
. . . Думает, что спас.
. . . Взял за уши, посадил.
. . . Гордо к берегу поплыл.
. . . Но - исчезли берега,
. . . Будто речка-радуга.
. . . Глупые трамвайчики.
. . . Мы ж солнечные зайчики!


. . . Яблоко

. . . Яблоко-кусаблоко,
. . . Яблоко-вкусниблоко,
. . . Мною обожаблоко,
. . . Но лишь бы не червиблоко!
. . . Потому что червячков
. . . Я не обожаю.
. . . Из-за них я кое-как
. . . Яблоко кусаю.
. . . Вообще я не про них
. . . Стих свой сочиняю.
. . . А про Яблоко!
. . . Удивиблоко!
. . . Потрясаблоко!
. . . Фантастиблоко!
. . . И меня в облака Уносиблоко!


. . . Рука

. . . Что мы знаем о Руке?
. . . Что ты знаешь о Руке?
. . . Что я знаю – не скрываю,
. . . Вам, как тайну доверяю.
. . . Что Рука умеет звать,
. . . Запрещать, повелевать.
. . . На Руке есть сколько пальцев?
. . . Раз, два, три, четыре, пять.
. . . Если горстью их сложить,
. . . То Рука начнёт просить.
. . . А ещё для клятвы можно
. . . Руку к Сердцу приложить.
. . . А ещё издалека
. . . Ручкой говорят «пока».
. . . Говорят рукой «не знаю»
. . . И к молчанью призывают.
. . . Рука – она живая.
. . . Ей дано дружить, творить,
. . . Мудрой, доброй, щедрой быть.
. . . Если же, глядишь, Рука
. . . Сжалась в форме кулака,
. . . это значит – будет драться.
. . . Что ж нам делать?
. . . Раскрываться.
. . . Пусть сквозь нас кулак-буян
. . . Просвистит и в стену – бам!
. . . Пусть сквозь нас болван-кулак
. . . Промахнёт и в лужу – шмяк!
. . . Не успев остановиться.
. . . Да, так можно и разбиться.
. . . Или в злости утопиться.
. . . А раскрытая Рука –
. . . Будто в небе облака,
. . . Будто вечности касанье
. . . К нашей чуткости - пока.

. . . ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

. . .. . .КАРИНА Минасян, мама Наташи Минасян, участницы Авторского театра.

. . .Дом без тебя

. . .Знаешь, дом без тебя - просто стены и крыша.
. . .Слышишь?
. . .Дом без тебя не дом.
. . .Даже с запахом кофе и урчащим котом.
. . .Дом без тебя – это окна, смотрящие вдаль, не моргая,
. . .Гадая,
. . .На следующем или на этом,
. . .Тобою согретом,
. . .Автобусе
. . .Крошечной точкой на глобусе.

. . .Дом без тебя – это только жилплощадь по месту прописки,
. . .Низкий
. . .Потрескавшийся потолок.
. . .Это стрелки часов без движения,
. . .Водоснабжение,
. . .Радиоточка, балкон, электричество.
. . . «Ваше величество!
. . .Где же вас носит холодными зимами
. . .Под париками и псевдонимами?»

. . .Ты появляешься по-королевски легко, безмятежно
. . .Небрежно слова, поцелуи, одежду бросаешь,
. . .Босая
. . .Бежишь утешать зеркала отраженьем,
. . .Движеньем своим поднимая притихшую пыль.
. . .На кухне ты просишь горячего чая,
. . .Едва замечая,
. . .Что дом задышал, задрожал, закружился,
. . .Лишился
. . .покоя,
. . .Что стрелки бегут, батареи гудят и скрипят половицы,
. . .И лица,
. . .такие счастливые лица.

. . .Ты плачешь, смеешься, все время поешь,
. . .Устаешь,
. . .засыпаешь,
. . .Не знаешь,
. . .что дом на тебя наглядеться не может,
. . .из кожи
. . .вон лезет тебе угодить,
. . .не будить, не тревожить.

. . .Он гасит огни, закрывает уставшие окна, стихает,
. . .Вздыхает
. . .о том, что соседи всегда возвращаются позже,
. . .И ложе
. . .Твое охраняет невидимым стражем,
. . .И даже
. . .немного гордиться собой,
. . .Прижимая тебя к монолитной груди,
. . . «Если надо тебе, уходи.
. . .Но всегда возвращайся домой...»



. . . Море

. . . Страшного суда приговор оспорю,
. . . Вместо чистилища отправлюсь к морю,
. . . Из пены сошью пару легких платьев,
. . . Мне хватит на вдох… и на выдох хватит.

. . . Брошусь в песок предрассветной ранью
. . . Писать чистосердечное признанье,
. . . Ветер, замри, не коверкай почерк,
. . . Жизнь – между датами маленький прочерк.

. . . Учите, чайки, наизусть учите,
. . . От меня отрекся ангел-хранитель,
. . . Теперь только вам докричать до судей
. . . Туманный смысл моих словоблудий...

. . . Омой меня, море, соленой водою,
. . . Пока не нашли, я побуду с тобою,
. . . И штормом, и штилем, и лунной дорожкой,
. . . Дозволь только, море, хотя бы немножко.

. . . Обнимет мне море худые лодыжки:
. . . «Ты слишком упрямая, гордая слишком,
. . . Но я тебя помню чудесным ребенком,
. . . Смеялась ты так заразительно звонко!

. . . И маленьким сердцем, и маленьким телом
. . . Ты воды мои до кипения грела,
. . . И что-то с восторгом шептала прибою,
. . . Ты видишь – я помню. Останься. Прикрою.

. . . Укроюсь закатом, умоюсь рассветом,
. . . Я праздновать буду последнее лето,
. . . И кипельно-белая птица безмолвно
. . . Уронит в ладони вердикт: «Не виновна».

. . . ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов ФОРУМ Театра "На набережной" до 37 сезона включительно -> ~32~ Мероприятия (2011-2012 и лето) Часовой пояс: GMT + 4
Страница 1 из 1

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах



Powered by phpBB © 2001, 2005 phpBB Group
Вы можете бесплатно создать форум на MyBB2.ru, RSS